Перезагрузка хаоса в Афганистане

Решение президента США Дональда Трампа увеличить американский контингент в Афганистане стало странным сопровождением его собственного пожелания не вмешиваться в дела других государств, которое отражает не внешние, а внутренние проблемы США и ведет к хаосу в регионе.

Афганский разворот Трампа готовился уже давно и стал следствием новой политики Белого дома на Ближнем Востоке. Анонсирование новой стратегии в Афганистане именно сейчас наблюдатели связывают с конфликтом Трампа и его оппонентов в самих США. У этого врага есть свое название - «deep state» («глубинное государство»). «Глубинное государство» в терминологии политических аналитиков - это сеть влиятельных силовых ведомств, которые способны принимать стратегические решения, обходя традиционные механизмы политического контроля. По сути, это - государство в государстве, о наличии которого предупреждал еще перед своим уходом с поста президента США Дуайт Эйзенхауэр.

Сенсационное выступление Трампа на военной базе «Форт-Майер», где он сообщил о новой стратегии США в Афганистане, тактически стало развязкой его конфликта с командующим афганской миссией, генералом Джоном Николсоном. Еще 19 июля Трамп призвал Пентагон снять генерала с этой должности из-за провала американской операции под его командованием. Однако военнослужащие встали стеной на защиту Николсона, а затем обвинили Трампа в том, что он не поставил перед ними четких задач и вообще не имеет никакого плана в Афганистане. На этом фоне с собственной афганской инициативой выступил сенатор Джон Маккейн, который предложил расширить полномочия американских войск за счет применения авиации и сократить кадровых военных путем привлечения наемников из ЧВК. План Маккейна будет представлен Конгрессу в сентябре в качестве поправки к закону о национальной обороне.

Таким образом, партийная оппозиция Трампа решила воспользоваться очередной неудачей и перехватить инициативу у теряющего рейтинг президента. Естественно, что после ухода из администрации Белого дома главного антивоенного идеолога Стива Бэннона контроль над политикой Трампа перешел к генералам. За развертывание дополнительных войск в Афганистане выступили министр обороны Джеймс Мэттис и советник по национальной безопасности генерал Герберт Макмастер. Их поддержал назначенный недавно главой аппарата Белого дома отставной генерал Джон Келли, который в 2010 году потерял в Афганистане своего сына, лейтенанта Роберта Келли.

Однако теперь военная миссия США в Афганистане будет еще менее прозрачной, чем раньше. Во-первых, точная численность американского контингента, которая после секвестра Обамы составила 8,4 тыс. человек, не будет разглашаться. Известно лишь, что вероятное пополнение составит 4 тыс. человек, но будет меняться ситуативно в зависимости от обстоятельств. Во-вторых, возрождается порочная практика привлечения наемников из частного военного бизнеса, которых в Афганистане и без того в настоящее время находится 25 тыс. Предлагается направить еще 5 тыс. наемников, которых будет поддерживать частная же авиация в составе 90 самолетов. Вице-президент Майк Пенс обещал войну до победного конца. То есть конца кампании не предвидится. В самом Афганистане это решение вызвало предсказуемую реакцию. Во множественном числе. Официальное правительство Ашрафа Гани, которое целиком зависит от поддержки США, одобрило инициативу, а талибы в своем открытом письме Трампу обвинили президента США в намерении окончательно уничтожить Афганистан. За 16 лет, на протяжении которых ведется американская операция «Несокрушимая свобода», производство наркотиков увеличилось более чем в 40 раз, зато на поле боя появилась новая террористическая угроза – «Исламское государство»**. Сегодня уже практически доказано, что афганская «франшиза» этой организации была создана под контролем заинтересованных спецслужб для расширения оперативного простора и возможности вести оперативные игры в Афганистане. Намерение Трампа бороться с терроризмом в Афганистане следует рассматривать как отказ от нынешней политики США на Ближнем Востоке и от прекращения опасных заигрываний с террористическим группами. В ходе своего обращения к нации в «Форт-Майере» Трамп намекнул на то, что политическое решение афганской проблемы должно быть основано на включении «Талибана»*** в будущее правительство.

Однако благородная задача борьбы с терроризмом осложняется массой препятствий даже на примере одной отдельно взятой страны. Никуда не денутся бизнес-составляющие этой кампании - как легальная, так и паралегальная, и даже совсем нелегальная. Расширятся и возможности по дискредитации Ирана - главного стратегического противника США в регионе. В пользу этого свидетельствует атака 8 августа, совершенная на хазарских шиитов на севере Афганистана, поставляющих в Сирию добровольцев. По данным МИД РФ, нападавшие были доставлены на четырех вертолетах с авиабазы 209-го корпуса афганской армии в Мазари-Шарифе. Не исключено, что администрация Трампа, пообещавшая свергнуть иранский режим, открывает «второй фронт» против Ирана на востоке. Поэтому новая политика Трампа в Афганистане представляет собой чрезвычайно сложную и запутанную картину.

Даже если Трамп действительно решил кардинально изменить ближневосточную стратегию США, отказавшись от поддержки терроризма, сохраняется масса обстоятельств непреодолимой силы. Наращивание военного присутствия происходит под таким же лозунгом, как и 16 лет назад, – под видом борьбы с терроризмом. А сам характер ведения военной кампании на афганском фронте сегодня принципиально не отличается от войн Буша-младшего и Обамы. Независимо от заявленных целей он ведет к хаосу.

Источник